В детстве у меня не было кота. И поэтому желание кого-то любить и гладить так и осталось не реализованным. Став взрослой, я для начала завела себе троих детей, хотя при нашей жизни хватило бы и одного…
Но, как говорит моя подружка, у которой их тоже трое – «увлеклась процессом».
Любить и гладить опять не получилось – ибо чаще приходилось любить и пинать. Учились они хорошо, но не добровольно – и я скорее напоминала собой замотанную обезьянку из мультика, чем счастливую обладательницу
кошачьей стаи…
Кот, кстати, тоже в семье случился – но на то, чтобы его гладить сил почти не оставалось. А любить эту полосатую морду, приходящую домой исключительно пожрать и глубоко за полночь, тоже было проблематично.
А потом он и вовсе сбежал из моего «Шанхая», выбрав себе более спокойное семейство…
С внуками мне повезло еще меньше: за ними я просто бегала с большим поленом. А они то стекла головой вышибали, то в озера падали, то просто воевали друг с другом так, что с этого поля боя оставалось только раненых выносить…
И в один далеко не прекрасный день я поняла, что любить и гладить мне опять некого: все выросли и перестали во мне нуждаться. То есть любить мы, конечно, друг друга любим – но каждый уже живет совершенно своей взрослой жизнью, в которую я не очень лезу.
Я же сама их от себя отпустила – что же обратно-то проситься?
И тогда я стала Ариной Родионовной.
Десять лет назад занесло меня на фестиваль авторской песни – и там открылось для меня не только мое предназначение, но и широчайшее поле деятельности.
Оказалось, что мое любимое «бардье», нуждается в заботе не меньше, чем все «усатые – полосатые» вместе взятые. Я у них и мамка, и нянька, и ходячий интернет в одном флаконе.
На всех фестивалях я теперь вечный «зам. по тылу» и «дежурный по кухне». Ведь надо же кому-то поющих встретить, разместить, накормить. Проследить, что бы гитару не «пролюбили», а потом сдать по описи…
Что бы они знали, когда поют. И помнили – когда уезжают. И, главное, куда.
Мне с ними, безусловно, хлопотно, но безумно интересно.
Мне поют новые песенки и позволяют рыться в черновиках. Мне докладывают об успехах и жалуются на поражения. Рассказывают про любовные романы и советуются, как назвать новые диски.
И я ношусь со своими «мальчиками», как дурень с писаной торбой, стараясь каждую талантливую головушку успеть погладить.
И понимаю, что ничего другого в этой жизни уже не хочу…
Даже кота – куда он мне теперь при моей кочевой жизни?..